Шизофреногенная мать 3

Всем привет! Продолжает меня занимать тема шизофрении и изменения мышления в этом состоянии.

Что важно знать в этом вопросе:

1. В западной психиатрии в отличие от отечественной под шизофренией понимается более широкий круг состояний.
2. И отечественные и западные коллеги пришли к одинаковой гипотезе, что шизофрения – это не одно заболевание, а ряд нозологических единиц со сходными симптомами.
3. С точки зрения этиологии (причин возникновения) на сегодняшний день существует 4 теории возникновения заболевания. Одна из которых – травматическая природа шизофрении.

Именно поэтому не дает мне покоя теория Грегори Бейтсона о нарушенных коммуникациях в семье, имеющей в составе больного шизофренией.

Нашла его книгу «Экология разума» Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии / Пер. с англ. М.: Смысл. 2000. — 476 с. И переработала ряд его статей о “двойном послании” и о семейной динамике шизофрении. В статьях удалила то, что посчитала ненужными отвлечениями, отметив эти удаления троеточием. Остальное оставила без изменений. Скачать статьи Бейтсона

Почему мне так интересны эти коммуникативные паттерны?

Потому что, как мне кажется, в них много нарциссической динамики и шизофрения – это крайний вариант того, к чему может привести данная динамика. Но именно через крайний патологический полюс можно понять людей, выросших в нарциссической (в потенциале “шизофреногенной”) семье.

Исследования Бейтсона закончились только потому, что закончился грант на это исследование. Но они продолжились несколькими десятилетиями позже и подтвердили особенности семей, в которых может проявиться ребенок с шизофренией.

Приведу фрагмент одной из статей Бейтсона о двойном послании:

• Вторичное предписание, которое вступает в конфликт с первым на более абстрактном уровне и так же, как и первое, подкрепляется наказаниями или сигналами, угрожающими самому существованию. Вторичное предписание описать труднее, нежели первичное, по двум причинам. Во-первых, вторичное предписание относится к более абстрактному уровню и обычно передается ребенку невербальными средствами. Это могут быть поза, жест, тон голоса, значимое действие, нечто подразумеваемое в словесном комментарии. Во-вторых, оно может противоречить любому элементу первичного запрещения. Вербальные формулировки вторичного предписания, следовательно, могут быть чрезвычайно разнообразными. Например: "Не считай это наказанием", "Не считай, что это я тебя наказываю", "Не подчиняйся моим запретам", "Не думай о том, чего ты не должен делать", "Не сомневайся в моей любви. Мой запрет является (или не является) ее выражением" и т.д. Возможны также случаи, когда "двойное послание" создается не одним индивидом, а двумя, например, один из родителей может отрицать на более абстрактном уровне предписания другого.
• Третичное негативное предписание, лишающее жертву возможности покинуть поле. Формально, наверное, нет необходимости выделять это предписание в особый пункт, поскольку подкрепление на двух других уровнях уже включает угрозу существованию. Кроме того, если ДП-ситуации имеют место в раннем детстве, то очевидно, что ребенок не может их избежать. Однако в некоторых случаях, по-видимому, невозможность для жертвы бегства из ситуации обеспечивается с помощью специальных средств, которые не являются чисто негативными, например с помощью внезапных обещаний любви и т.п.
• Наконец, полный набор составляющих перестает быть необходимым, когда жертва приучается воспринимать мир в стереотипах (patterns) "двойного послания". Почти любой фрагмент ДП-паттерна может теперь быть достаточным для того, чтобы вызвать панику или ярость. Стереотип конфликтных предписаний может воспроизводиться даже галлюцинаторными голосами (Perceval, 1836, 1840).

YouTube- канал автора